– Это мы-то сидим? – спросил Мрак саркастически. – К тому жеэто их мир тоже.

Олег не слышал. Глух и нем, завороженно шел, будто вели, какбыка за кольцо, к месту схватки. Мрак протянул руку, но Таргитай удержал:

– Пусть идет. Вспомни, что с ним было…

Мрак раздосадованно махнул рукой:

– И все ради юбки? Тьфу… Тот недостоин быть мужчиной, ктодаже повернет голову в сторону женщины…

Он умолк, насторожился. Со стороны дальних холмов прямо наних скакал закованный в доспехи всадник на огромном черном коне. На шлеме,украшенном золотом, трепетал красный клок ткани, в руке держал копье.

Мрак ступил в сторону, шире расставил ноги. Лезвие секирыприглашающе блеснуло. Всадник, не доскакав с десяток шагов, поднял коня надыбы, тот дико заржал и замолотил воздух копытами, огромными, как тарелки.Таргитай ждал с мечом в руке.

Всадник легко спрыгнул на землю. В узкую прорезь шлемасмотрели черные, как уголь, глаза. Рука в железной перчатке подняла забрало,открыв немолодое лицо, очень красивое, мужественное, с квадратным подбородком.

– Это вы трое, – сказал он сильным звучным голосом,привыкшим повелевать, – вышли на бой с богами?

– А ты хотел бы остановить? – ответил Мрак вопросом навопрос.

Воин развел руки, показывая, что ладони далеко от рукоятимеча.

– Упаси боги! Наоборот, я бы хотел пойти с вами.

Мрак с подозрением смотрел на разряженного воина. Тот был вочень дорогих доспехах, за них можно купить целый табун коней, изящный щит сзолотыми листьями стоит нескольких деревень, а за шитый золотом плащ можнокупить целый флот. К тому же шлем украшен драгоценными камнями, такие жебесценные камни блещут в рукояти меча.

– А ты сам чего-нибудь стоишь?

Воин холодно усмехнулся:

– Испытай. Сильнее меня не было воина в краях, где яхаживал.

– Видать, твой край с двор бабки Боромирихи… А мой дед училне бояться врага, чьи доспехи сверкают.

Улыбка воина стала мягче. В глазах мелькнуло уважение.

– Ты прав, лохматый. Но меч мне ковали лучшие кузнецыВостока. Шлем мой из лучшего булата, а доспехи хоть и легки, но их не прошибитькопьем. И я, хоть кажусь тебе неженкой, все-таки сильнейший из бойцов тридцатицарств.

Мрак набычился, плотнее обхватил рукоять секиры.

– Я ж говорю, у нас курятники больше ваших королевств.

Воин проследил взглядом за ладонью оборотня.

– Я не ссориться пришел. Я хочу пойти с вами. Погибнуть,если придется. И если удастся, постараюсь погибнуть раньше вас.

Мрак хмурился. Добрый Таргитай спросил мягко:

– Почему?

– Мне трудно это объяснить… Когда-то я тоже собирался пройтипо свету, совершая подвиги для людей. Все для людей, ничего для себя… Так, вовсяком случае, учили нас в детстве в Лесу…

Мрак прервал недоверчиво:

– И ты из Леса? Что-то не встречал такого.

Воин кивнул:

– Потому что ты черный, как уголь, а я белый, как снег? Лесесть везде, не только в твоих краях. Так вот, я так и собирался делать, носперва самую малость решил пожить для себя. Я был силен, красив, отважен, впоединках не знал равных. Женщины меня обожали, я греб под себя замужних инезамужних…

– Ну-ну, – подбодрил Мрак. – У нас тоже есть один. Гребетвсе, что движется. Что не движется – тоже.

– Когда мне стало тесно, ушел к соседнему царю. Быстро сталначальником крупного войска, но война скоро кончилась. Я пошел по соседнимцарствам, одолел дракона, забрал сокровища, опять гульба, женщины, слава… Акогда деньги кончились, а с ними друзья и женщины, снова ушел искать побед…

– Для людей?

– Ну, все еще для себя. Для общей пользы – оставлял напотом. Для племени успею, я ж не один, нужно успеть для себя, пока молод,силен, красив, пока нравишься. А для народа можно позже, когда вместо горячейкрови в жилах останется нечто похолоднее… Знаю, не один попадал в эту ловушку,но главный урок мудрости в том, что из чужой мудрости уроков не извлекаем!

– Ну-ну, ты ближе к нам говори.

– С каждым годом мне все легче было уговорить себя, что ещеможно для себя, а для человечества – потом, пока однажды не сообразил, что ужене смогу для людей, даже если захочу. Мой огонь уже выгорел, а золы и так многов любом пламени.

Молчали, с удивлением и настороженностью рассматривалихоленое лицо воина. Сейчас оно было искажено страданием.

– И тут я услышал про вас. Восторженный прекраснодушныйдурак и угрюмый увалень с деревенским волхвом. Такие даже в своих деревняхдолго не живут, как только сумели забраться так далеко?

– Ну-ну, – сказал Мрак предостерегающе.

– Вас любая курица лапами загребет, а вы собрались спасатьмир, боретесь со Злом!.. Я посмеялся, а потом стало горько. Вот такие простакиберутся спасать мир, а я, которому боги дали намного больше, прожил жизнь зря.И мне уже ничего не успеть! И тут подумал: что, ежели просто помочь вам? Этопроще, чем самому воевать со Злом. Захотел – помог, захотел – в холодкеполежал, пока вы горбитесь для человечества. Я в подвижники не гожусь, знаю.Враг сумел источить меня изнутри, но еще не успел превратить в своего слугу. Япойду с вами! У меня острый меч, и, самое главное, я умею им владеть.

Мрак посверлил его тяжелым взглядом.

– Мы тоже умеем.

Воин перевел взгляд на Таргитая. В глазах мелькнула испряталась мольба. Тот смотрел внимательно.

– Мы берем тебя. Но не потому, что ты – великий воин, а мыдети, что нуждаются в защите.

– Хорошо сказано, – кивнул Мрак.

Таргитай продолжил медленно:

– Возьмем… ибо ты, возможно, последний раз пытаешьсясопротивляться Врагу. Вот-вот погаснет последняя искорка из великого пламенидуши. У Врага появится новый раб…

– Не раб…

– Боромир говорил, что раб своих страстей и желаний – ужераб Врага. Того, настоящего. Кого он имел в виду, я не знаю.

По лицу Мрака видел, что он тоже не знает. Даже Олег, скореевсего, не знает, хотя больше всех слушал Боромира.

Воин хлестнул коня:

– Даю свободу, Черный! Пусть твой новый хозяин любит тебя неменьше.

– Зачем отпускаешь?

– Пешком – так всем четверым.